Три истока и три составные части трудностей в среднем образовании Поделиться
Школа — горячая тема, всегда на повестке дня. Учителя и их проблемы, в том числе финансовые, телефоны в классе, новые-старые предметы в расписании… Теперь еще и сокращение сроков обучения. Предложений и разговоров масса, новостная лента очень плотная. И, как часто бывает, за сиюминутным теряется главное. Время идет, и люди забывают о том, как трудно школе давались реформы. Каким бременем на систему ложились экономические кризисы, пандемия, демографические ямы и пики рождаемости. Как тяжко «аукались» в то некоторые чиновничьи решения, вроде сокращения до «золотого миллиона» количества учителей. Как непросто пришлось школьным бюджетам, когда ввели госзакупки на учебники, а издатель совсем не совестился задирать цену.
Фото: jcomp-ru.freepik.com
Как уже писал «МК», самый большой исход учителей случился отнюдь не в последнее время, а в период 2008-2010 годов. Когда школы в короткий срок лишились, в общей сложности, 346 (!) тысяч учителей. Что составило почти 20% от общего школьного педсостава по стране. Удар, от которого образование не оправилось до сих пор.
Мировой экономический кризис «никого не пощадил», это ясно. Тот самый ипотечный «пузырь», который лопнул. Эхо большого хлопка ощущалось еще долгие годы. И в школах влияние новоявленной «великой депрессии» отозвались не только увольнениями, но еще сокращениями и задержками зарплат.
По данным учительского профсоюза, только за 2008 год было сокращено 40868 работников образовательных учреждений. Особенно пострадали детсады и начальные школы. Массовые задержки зарплат в школе фиксировались в Астраханской, Орловской, Костромской, Свердловской, Томской областях, в Ставропольском крае.
Но, «и это пройдет», как известно. Хотя и после окончания кризиса, школа продолжила терять кадры уже по другой причине. В 2010 году глава департамента общего образования Минобрнауки, Елена Низенко формулировала ее так: «Снижение числа учеников, которое влечет за собой сокращение численности учителей — это закономерный процесс».
Руководитель Миноборнауки с 2004 по 2012 годы, Андрей Фурсенко высказывался еще более определенно. В «Российской газете» он сообщал, «что число учителей в российских школах можно сократить на 200 тысяч. При этом ведомство может лишь рекомендовать, но не указывать школам, сколько и когда нужно уволить педагогов.»
Таким образом, опираясь на то, что «рост числа учеников из-за демографических проблем в ближайшее время существенно не вырастет» до 2015-2016 годов, Фурсенко предлагал сократить число учителей с нынешних 1,2 миллиона до «круглого» 1 миллиона. Кстати, в начале «нулевых» годов учителей в РФ было 1,8 миллиона, согласно официальной статистике.
Одновременно, Низенко, рассуждая о неизбежности сокращений в школах, заявляла: «…в начальной школе мы уже третий год имеем прирост численности детей». Но это, дескать, не важно. «Главное, чтобы учитель, попав в зависимость от демографической ситуации, не оказался в числе безработных».
Странно: прогностика в те годы у чиновников от науки и образования отсутствовала? Ведь если, как говорил министр, в 2010 в школах было 13 миллионов детей, то с простой линейной моделью подсчета, выходит прирост в один миллион школьников. Их и оказалось 14 миллионов в 2015 году.
Почему в ведомстве никто не заподозрил, что дети, которые прибавляются «уже три года» из-за повышения рождаемости, пойдут в среднюю школу, а потом в старшую? Их место займут новые первоклашки, еще более расширенным составом. Министерская прерогатива – рекомендовать, а не указывать, это тоже было озвучено. Но в школах к рекомендации прислушались и число педагогов продолжало сокращаться.
Сегодня идея «золотого миллиона» учителей выглядит как выстрел в ногу для всей системы школьного образования. И попробовал бы современный руководитель ведомства даже заикнуться о таком. Сегодня, если судить по статистике, число учителей растет. Но плавно, а не пиково. Совсем не так массово, как школа 15 лет назад теряла и разбазаривала свои кадры.
Многим тот период запомнился еще одним сомнительным начинанием, «оптимизацией» школ. Катком прокатилось по стране сокращение учебных заведений: по данным Счетной палаты, количество детсадов уменьшилось с 51 до 48 тысяч, сельских школ — с 46 до 24 тысяч, городских — с 23 до 18. Возникли большие образовательные комплексы, в которые школы разного образовательного уровня довольно-таки бездумно сливались. Образуя конгломерации, в который входили как продвинутые лицеи и языковые школы, так и коррекционные учебные заведения, к примеру.
Предполагалось, что лучшие школы притянут на свой уровень отстающих. Но чаще, выходило наоборот. А еще в России появились и внедрялись неведомые доселе системы международной оценки качества образования, PISA и др., проверки функциональной грамотности.
Именно в 2009 году Единый госэкзамен заменил собой и итоговую аттестацию после 11 класса, и вступительные экзамены в вузы, что было зафиксировано законодательством. ЕГЭ, как мы помним, вводился с усилием, со скрипом, а то и с кровью. Часть учительского сообщества не приняли новый формат, и тоже уволилась.
В общем, с уверенностью можно сказать, что сегодня система образования все еще пытается преодолеть ту «оптимизацию» начала «десятых» — середины «нулевых». Общее число школ, по сравнению с «доковидными» временами, выросло почти на 6000. Но пока современные темпы строительства вряд ли могут опережать скорость прироста «поколения Z», они же «дети демографического пика». Каждый год, в школы приходит «дополнительные» 200 тысяч учеников. И, как считают ученые, так будет продолжаться до периода 2030-2036 годов.
Однако, если подняться выше «ям», «пиков» и кризисов, дабы объять всю картину образовательных тенденций, можно увидеть и другие предпосылки событий. Мощные и незаметные как океанические течения, они задают погоду всем, кто на берегу.
Начнем с того, что образовательное министерство за период 2000-2020 годов не раз претерпевало назначения и трансформации. После ухода с поста Андрея Фурсенко тогда еще единое ведомство возглавил Дмитрий Ливанов, про которого теперь говорят: «занимался только «вышкой». После была Ольга Васильева, которая руководила Минпросвещения после того, как ведомства опять разделились, в 2012 году.
Но даже русская пословица «не место к голове, а голова к месту» тут не объясняет всех процессов, приведших школу к ее нынешнему проблемному состоянию. Все время в логической цепи чего-то не хватает: краеугольного камня, золотого зернышка. Но оно тотчас находится, если вспомнить, что такое вообще школа.
Школа равно знание, которое получает ученик, а дает его учитель. А содержится знание, конечно, в учебнике. Книга, воистину, не только символ знания, но его необходимый атрибут. Не зря многие известные, архетипичные герои всегда были «носителями книги»: у Буратино букварь, у Гудвина — «волшебная книга» знаний, даже Шариков занимал деньги «на покупку учебников». Пусть книга сегодня стала цифровой, аудиовизуальной, суть учебника оттого не меняется. Хотя, на поверку дети так и таскают рюкзаки с книжицами в школу, несмотря на XXI век.
Поэтому третья, не менее важная сторона образовательного процесса – события на рынке учебников. Ведь книги, рабочие тетради, тренажеры, словари и другие пособия для обучения в школе несут не только высокую миссию проводника или источника знаний. Они имеют еще и конкретную стоимость.
До 2004 года на рынке учебников и учебных пособий царила свобода, граничащая с анархией и безрассудством. Например, только за 2003 год на рынок вышел 1001 новый учебник. Дабы призвать книгоиздателей к порядку, было решено ужесточить порядок экспертизы учебной литературы, препоручив это дело РАН (Российская академия наук) и РАО (Российская академия образования).
К тому времени рынок издателей уже был поделен, на нем оставалось три крупных игрока. Учебники печатались в издательствах «Дрофа», «Эксмо-АСТ» и, конечно, «Просвещение» — идейном и не только наследнике советского гиганта «Учпедгиз». «Просвещение» пыталось уже тогда подвинуть конкурентов, но помешал кризис. В среднем цена учебника тогда колебалась от 120 до 200 рублей. Для сравнения – хлеб «шел» в те годы по 17 рублей за батон, десяток яиц стоил 19 рублей, килограмм красного мяса – 70 рублей. В кино можно было сходить за 100 рублей за билет, в театр за 500.
В 2012 году сменилось много чего: страна экономически оправилась от кризиса, образовательное ведомство раздвоилось с новыми назначенными министрами. Подоспел вновь федеральный закон «Об образовании» с такой значительной правкой – отныне учебники детям должна предоставлять школа. Согласно статьи 35 этого самого закона – за счет федеральных, региональных и местных ассигнований из бюджетных расходов на образование.
То есть, на учебники ввели госзакупки. И что же мы видим на графике? Невиданный всплеск количества линеек учебников по всем предметам. Например, по математике — было около 70 вариантов учебника, стало больше 100 за год. И цена этого сонма учебников, конечно же, не стояла на месте, а стремительно росла. Опережая, тем самым, не только рост цен на нефть или на бриллианты, потому что ученье — свет. А официальную инфляцию учебники опередили в три раза.
Как сообщают аналитики рынка, «учебникоиздательство» имеет в России обороты в 12-16 миллиардов ежегодно и образует прибыль (чистую маржу) в размере 56%. Уже к 2018 году издательство «Просвещение» практически полностью избавилось от конкурентов. С того времени и по сию пору, за «Просвещением» на ниве просвещения закреплено 95% рынка. Практически монополия, осталась только издательская мелочь, «чисто для вида».
За последние несколько лет, после чреды продаж и перепродаж пакетов акций, издательство «Просвещение» почти полностью перешло под контроль государства. Но это никак не сказалось на закупочных ценах учебников. Например, за период 2013-2024 стоимость одного и того же учебника геометрии, с одним и тем же авторским коллективом и в том же самом издании, изменилась с 278,3 рублей до 904,75.
Цена на этот учебник, как видно из таблицы, росла неуклонно на 20-50 и более рублей в год. Если сравнивать с насущным, так сильно за десятилетие подорожали только некоторые лекарства, прибавив под 400%. Из продуктов, рекорд у сливочного масла, взлетевшего на 179% за эти годы. Продуктовая корзина в целом, как и хорошая бытовая техника, удвоились в цене за 10 лет. И только цена учебника утроилась — с таким ценовым «стремительным домкратом» может посоперничать только отечественный автопром.
Сравнимо и качество. За длительный период чистой коммерции в сфере образования, годами отдавалось предпочтение авторам, которые напишут подешевле на темы, которые можно издать подороже. Плохие издания, мягкие обложки, которые истрепываются уже после второго ученика. В итоге, учебная литература, даже если выглядит нарядно, по содержанию «подурнела». Учителя, и так уставшие лавировать среди многих вариантов учебников, среди которых и выбрать нечего, перешли на собственную подачу материала. Отдельный труд синхронизировать ее с учебной программой. Репетиторы, частные школы забили на любые современные учебники. Либо выбирают из «не рекомендованных», либо преподают по советским «старым знакомым»: учебникам математики под редакцией Киселева, «Ботанике» Корчагина, учебникам «Русского языка» Баранова и др.
Не всем сразу нравилась идея единого учебника по каждому из предметов. Казалось, что есть 7-8 вариантов, но только выбрать из них было почти нечего. И хорошо, что в этом году бурный рост «линеек» учебников наконец-таки остановлен, введена единая цена (в 4 раза ниже предыдущей). Хотя бы, бюджетные деньги не будут расходоваться на заведомую макулатуру.
Подводя итоги, можно сказать, что осознание — первый шаг к изменениям. Три истока нынешних школьных проблем –демографические флуктуации, кризис, потеря кадров. А три составные части — ошибочные решения чиновников, горе-«оптимизации» и коммерциализация рынка учебников. За все это расплачивается государство.
Наверное, не стоит списывать все негативные последствия двух десятилетий лишь на ведомственные решения, были и форс-мажорные обстоятельства. Но, все-таки, ориентация многих реформ на извечное «после нас хоть потоп», «хоть трава не расти», «пока гром не грянет…» прослеживается. Даже историческая привычка взять и положиться на авось не объясняет поступков, которые почти буквально «рубили сук» у древа знаний. А «древо знаний пышно зеленеет», если не пройтись по нему топором. По тому самому образованию, посредством которого, как известно, растет наше будущее.
