Подсудимый интересовался, болела ли у журналиста рука и зачем он летал в Германию
Три предупреждения за неподчинение суду схватил экс-полицейский Игорь Ляховец, обвиняемый в подбросе наркотиков журналисту Ивану Голунову. 20 января в Мосгорсуде бывший силовик отчаянно пытался спасти свою репутацию и объявить спецкора не то провокатором, не то иноагентом. Ведь журналист после прекращения дела по ложному обвинению о хранении запрещённых препаратов поехал не куда-нибудь, а в Германию.
Игорь Ляховец
Фото: АГН «Москва»
Ранее Игорь Ляховец грозился подготовить для Голунова целых 120 вопросов. Но то ли времени на подготовку не хватило, то ли вдохновение экс-полицейского покинуло — допрос потерпевшего с самого начала не задался.
То и дело судья Сергей Груздев был вынужден останавливать главного фигуранта дела о подбросе наркотиков и призывать его к порядку. Ляховец, похоже, сам решил примерить на себя роль корреспондента и начал забрасывать — в лучших традициях пресс-брифингов- Ивана Голунова неудобными вопросами.
— Вы испытывали боль во время нахождения в наручниках? Или вы испытывали дискомфорт? — после серии снятых судьей вопросов Ляховцу все же улыбнулась удача. Задумка у подсудимого простая: доказать, что сотрудники УВД ЗАО, куда после задержания на Цветном бульваре доставили Голунова, пальцем его не тронули.
— После медосвидетельствования наручники были затянуты, у меня начала неметь рука, — ответил Иван Голунов.
— Вы просто были ограничены в движениях или испытывали боль? Это разные вещи! — благо бывший силовик не предложил оценить ощущения Голунова от одного до десяти по шкале боли.
Следующие вопросы — больше десятка — судья Груздев снял. Они все были либо наводящими, либо не имеющими отношения к делу, либо просто выглядели прямой провокацией. Ляховец не сдавался. Допытывался, помнит ли Голунов, сколько раз и кто из сотрудников УВД выходил и заходил в кабинет. А ещё — зачем Голунов «провоцировал сотрудников на насильственные действия», цепляясь за дверь в кабинете УВД ЗАО. И тут же получил первое замечание от судьи. А за ним второе и третье.
— Вы вообще понимаете, что здесь сейчас в процессе происходит? Сколько лет у вас служебной деятельности? 20? Снят вопрос, — не выдержал судья Груздев. — Сколько раз мы выходили из кабинета и сколько чашек чая мы выпили, не имеет отношения к предмету уголовного дела. Это вопросы абстрактные, поведенческие. Они будут всякий раз сниматься. Ещё есть вопросы, Игорь Сергеевич? Я не рекомендую вам со мной спорить.
Следующая партия вопросов от Ляховца касалась рюкзака и места, где в нём находились наркотики.
«На каком расстоянии от замка? » — такой хитрый, по мнению экс-полицейского, ход он предпринял, чтоб убедить суд: подложить сверток с запрещёнными препаратами полицейские не могли. Судья Груздев окончательно устал снимать неудачные вопросы главного фигуранта дела и решил перейти в режим озвучки.
— Как этот сверток мог оказаться вашем рюкзаке? — пришел судья на помощь Ляховцу.
Интерес у экс-оперативника к рюкзаку понятен. Это главный, ключевой вещдок. Если журналист скажет, что открыть рюкзак одним движением руки невозможно или чтобы подложить наркотики, пришлось бы распахнуть молнию настежь, обвинение в подбросе свертка могло бы развалиться. Но нет. Замки были сверху. Их нужно было открыть сантиметров на 10. Этого хватило бы совершенно точно, чтобы незаметно сунуть пакет.
— Игорь Сергеевич спросил, почему я отказываюсь снимать отпечатки пальцев. Я ответил, что мне подбросили наркотики, мне отказали вызвать адвоката. После этого у меня спросили: «А у тебя что, адвокат есть?» — вспомнил спецкор первые часы после задержания.
— Ваша попытка позвонить адвокату была вызвана желанием уничтожить наркотические средства, которые у вас дома хранились? — вопрос ребром от Ляховца. На что рассчитывал, непонятно. Но получил ещё одно предупреждение от судьи и решил пойти ва-банк: задал самый коварный, как ему казалось, вопрос.
— После прекращения уголовного преследования против вас вы посещали Германию. С какой целью?
— Снимается вопрос. Даже не буду пояснять почему, — без эмоций отрезал судья Груздев.
