Президент Таджикистана Эмомали Рахмон, справа (архивное фото)
Какой путь за 30 лет прошли центральноазиатские государства? В этом разбирались участники дискуссии в вашингтонском Институте Кеннана
Среди финальных аккордов, приведших к распаду Советского Союза, участники дискуссии в вашингтонском Институте Кеннана отмечают два события — августовский путч, а также Беловежские соглашения — документ, который подписали главы трёх из четырёх республик-учредителей Союза. 8 декабря 1991 года лидеры Беларуси, России и Украины подписали соглашение о создании СНГ — Содружества Независимых Государств, что вызвало негативную реакцию последнего президента СССР Михаила Горбачёва. Однако после августовского путча реальной властью он уже не обладал. Борис Ельцин, напротив, укрепил свои позиции в качестве российского лидера.
В августе 1991 западный журналист задал вопрос Борису Ельцину, первому президенту России: «Народ поднимается, вы ничего не боитесь со стороны военных?» Ельцин ответил: «Я думаю, что сейчас военные против народа не пойдут. И это доказали многие части, которые переходят на сторону Российской Федерации».
Спустя несколько дней Михаил Горбачев ушел в отставку. Последний президент СССР в своем обращении заявил следующее: «Дорогие соотечественники, сограждане, в силу сложившейся ситуации, с образованием Содружества Независимых Государств, я прекращаю свою деятельность на посту президента СССР».
Одними из последних Союз покинули республики Средней Азии, или, как ее сейчас называют, Центральной Азии. Практически во всех образовавшихся странах региона — Казахстане, Таджикистане, Туркменистане и Узбекистане — десятилетиями правили или все еще правят бессменные лидеры, которые выстраивали свою вертикаль власти, не стремясь с сотрудничать с западными демократиями. Глава института Кеннана Мэттью Рожански (Matthew Rojansky, Director, Kennan Institute Wilson Center) уверен, что сегодняшняя изолированность ряда государств Центральной Азии мешает прогрессу региона.
Глава Института Кеннана заявил: «У меня такое ощущение, как у наблюдателя со стороны, что по сравнению с другими бывшими республиками Советского Союза в государствах Центральной Азии формирование постсоветской реальности и системы в целом оказалось провальным. Как бы ни назвали ее — евроатлантической или евроазиатской, либо некой сферой ответственности ОБСЕ или неким политико-экономическим институтом. Мне кажется, что уровень развития Центральной Азии заметно ниже потенциала региона, возможно, из-за того, закрытости некоторых государств».
Американский дипломат Джордж Крол (George Krol, Former Ambassador to Belarus, Uzbekistan), который был послом в Казахстане и Узбекистане, считает, что практически все заявления центральноазиатских лидеров о реформах так и остаются словами, поскольку реальные реформы несут угрозу существующим режимам.
«Многое из того, что мы слышим, о реформах в Узбекистане и Казахстане, муссируется в новостях. Об этом много говорят. Но если бы это действительно происходило, это бы меняло сам принцип того, как нужно руководить, в головах лидеров. И это несет угрозу существующим структурам режимов и принципам, по которому они управляются», — подчеркнул Джордж Крол.
По мнению социолога Кембриджского университета Дианы Кудайбергеновой (Diana Kudaibergenova Political Sociology, University of Cambridge), одно из наиболее заметных изменений — смена государственного строя с социалистического на так называемый «неолиберальный».
«Мы все еще боремся с экономическим неравенством, мы по-прежнему боремся, в частности, с гендерным неравенством, — говорит Диана Кудайбергенова. — Это очень актуально, особенно для Центральной Азии. Мужчины получили больше свободы действий из-за ухода от традиций, когда возникли неравенство и безработица. Это приводит к некоторой эрозии ценностей, в особенности семейных. Например, в Казахстане распространение неолиберализма привело к большому количеству разводов среди недавних молодоженов. И это демонстрирует нам разрушение некогда существовавших ценностей».
Эдвард Лемон (Edward Lemon, President, Oxus Society for Central Asian Affairs), глава вашингтонской некоммерческой организации «Общество Оксус по Центральной Азии», которая занимается развитием академического обмена с регионом, добавляет, что несмотря на высокие экономические показатели, главный тренд для политических элит — разворот от демократической модели управления к тотальному авторитаризму.
«Все страны региона — авторитарные. Freedom House дает низкую оценку режиму в Кыргызстане. Пришедший к власти Садыр Жапаров изменил режим в стране с частично свободного на несвободный. В Таджикистане траектория весьма отрицательная. Mы видели, как Рахмон позиционирует себя как единоличного миротворца и объявил себя лидером нации после внесения поправок в Конституцию в 2016 году, которые позволят ему избираться на неопределенный срок», — подчеркивает Эдвард Лемон.
В докладе Госдепартамента США «О соблюдении прав человека в мире за 2020 год» дается весьма низкая оценка соблюдению прав человека в Таджикистане. В документе, среди прочего, особое внимание обращается на политически мотивированные аресты, похищения, пытки и жестокое обращение с заключенными, на цензуру и аресты мирных демонстрантов, а также на коррупцию и кумовство.
Должностные лица, как отмечается в докладе, безнаказанно нарушают права своих сограждан. Эксперты, участвовавшие в дискуссии института Кеннана, отмечают, что хоть у всех стран Центральной Азии и свой путь развития, но все они стремительно движутся к еще большему авторитаризму.
