Розовая соль, горящая вода и манна небесная
Не могу объяснить причину, но Калмыкия манила меня не один год. Очень хотелось увидеть бескрайние степи, кочевников, лошадок, верблюдов, сайгаков и цветущие поля тюльпанов. Но, пока я решалась и организовывала поездку, отцвели не только тюльпаны, но даже маки, цветущие позднее. Посетовав и посыпав нерадивую свою головушку пеплом, я вылетела в Элисту.
Фото: Нина Шацкая
Через неполных два часа самолёт приземлился среди степного края, в жарком сухом климате, а ещё через час я неслась по трассе навстречу кочевникам, этническим монголам, занимающимся разведением двугорбых верблюдов бактрианов (одногорбые верблюды носят название «дромадер»)…
Вдоль дороги ветер гонял изумрудно-жёлтые волны трав — мягких, ярких, полных весенних соков и неведомых городскому жителю ароматов .
Фото: Нина Шацкая
Через пару недель солнце спалит в сорокоградусном пекле всю эту красоту, превратив шелковистый зелёный ковёр в жёсткую соломенную стерню…
Я неоднократно встречалась с ними и в Монголии, и в Марокко, и в Иордании, и в Индии, и все они были заточены на туристический бизнес — замученные, полудохлые и не расположенные к общению…
Но эти огромные (свыше двух метров в холке) верблюды встретили гостей с нескрываемым любопытством!
Заглядывали распахнутыми глазищами в камеру фотоаппарата, хлопая невероятной длины ресницами, придвигались поближе, всматривались в лицо: «Ты кто, чего приехала?»
Фото: Нина Шацкая
Из-за весенней линьки верблюды сейчас очень смешные. Их зимняя шерсть, сменяясь на короткую летнюю, свисает неряшливыми валяными комьями, неравномерно оголяя бока.
Шерсть бактрианов заслуживает того, чтобы о ней рассказали отдельно. Во-первых, она значительно теплее, чем у одногорбых сородичей, что позволяет бактрианам зимовать в дикой природе при морозах в минус 40 градусов — собственно, их шерсть одна из самых тёплых в мире.
Помимо того, что каждая верблюжья шерстинка полая, а потому малотеплопроводимая, каждую из них окружают ещё и несколько волосков подшерстка, создающих воздушную подушку, не позволяющую теплу улетучиваться.
Не секрет, что верблюд легко обходится без воды, он единственный способен выжить при потере 40% жидкости, остальные теплокровные погибают при потере 20%. Почки! Почки бактриана способны возвращать в организм воду из мочи. А ноздри верблюда плотно закрыты, чтобы со слизистой не испарялась влага, и открываются только при вдохе и выдохе. Не стану продолжать описание верблюжьей физиологии, ибо мы утонем в ее феноменальных особенностях. Но скажу, что покататься на верблюде, погладить его, почесать, понаблюдать за ним — огромное удовольствие…
Омрачили нашу встречу с двугорбыми великанами душераздирающие рыдания верблюжонка. Малыш бродил между самками в поисках мамы, отправленной из-за мастита на лечение, и ни одна из кормящих родственниц, не поделилась с ним выменем. К слову, кочевники о подкидыше заботились и кормили из соски коровьим молоком.
Фото: Нина Шацкая
Верблюды становятся половозрелыми к 3-5 годам, мальчики, как и у людей, взрослеют позднее. Самка вынашивает младенца 13 месяцев — новорожденный весит около 40 кг и ростом около 90 см. Мама заботится о малыше, пока он не станет половозрелым. Впрочем, и в этом верблюжьи мамы похожи на большинство человечьих.
Фото: Нина Шацкая
Прежде мне уже доводилось бывать в гостях у кочевников и даже ночевать в монгольской юрте, поэтому убранство традиционного кочевничьего дома — кибитки, как принято здесь называть юрту, меня не удивило. Как не удивил по соседству с жильём «склад горючего» — высушенный козий помет, порезанный ровными пластинами и аккуратно сложенный . Но удивил рассказ о способе приготовления сыра из продуктов перегонки самогона: отработанный молочный «жмых» высушивают на крыше в морозную погоду, получается очень твёрдый, пригодный к долгому хранению сыр.
Фото: Нина Шацкая
О характере верблюдов, о том, как на них забираться, как спрятаться летом с теневой стороны мохнатого бока, защищаясь от палящего солнца, а зимой — с подветренной укрыться от ледяного ветра и метели, рассказал младший сын хозяев, 14-летний Амарболд.
Перечень событий, произошедших со мной в Калмыкии, запросто мог бы занять достойное место в Хогвартской программе Гарри Поттера.
В один из дней ни свет, ни заря поехали мы к «поющим пескам», настоящим пустынным барханам, возникшим на месте степных пастбищ в 80-х годах прошлого столетия. «Волшебное» это преображение, разумеется, не обошлось без человеческого вмешательства в, казалось бы, не связанные с ландшафтом, процессы.
История такова. Испокон веков калмыцкие степи топтали овцы местной «калмыцкой» породы, с копытами округлой формы. Советские плановики-хозяйственники, пораскинув мозгами, пришли к выводу, что калмыцким овцам негоже жировать в одиночку, и послали к ним на откорм соседей — «грозненских» овец с заострёнными, «заточенными» для горной местности копытами…
Мучался израненный дёрн, мучался, худел, истощался и настал час, когда ему нечем стало питать траву. От стыда и горя превратился он в мельчайший золотистый песок и постарался забыть о своём благородном предназначении …
Фото: Нина Шацкая
Но иногда в дюны залетает древний ветер, в памяти которого сохранились волны изумрудных трав, алые ковры маков и тюльпанов. И гоняет ветер безжизненную песчаную рябь, и кружится в печальном танце, пытаясь разбудить память старинного друга…
Иногда вспоминают дюны о прошлой жизни, и тогда поют печальную песню о том, что все в бренном мире преходяще…
Калмыцкие степи отличаются чрезвычайно богатым содержанием соли в почве, даже молоко здешних коз, коров и лошадей солоновато на вкус, не говоря о воде в родниках и озёрах.
Фото: Нина Шацкая
Что касается Меклетинских озёр, бывших некогда, как и Каспий, частью древнего Хвалынского, моря, они за летний сезон почти полностью испаряются, остаются от них на выжженном теле степи только солёные пятна. Но не белые, как на рубахах радивых работников, а розовые! Романтичным этим окрасом горячие солёные лужи обязаны розовым рачкам Artemia salina, обитающим в загустевшей подводной субстанции, наделенной, как и рога сайгака, чудесной силой исцеления от хворей…
Недаром в начале моего рассказа, я сравнила путешествие по Калмыкии с занятиями в школе волшебников Хогвартс.
Не прошло и четверти часа, как я, чуть было не расставшись, с увязнувшим в розовом рассоле башмаком, уже пыталась поджечь воду! Как бы странно это ни звучало, но попытка воспламенить бурлящий фонтанчик и лужу вокруг него увенчалась успехом без помощи магии, с первого же щелчка зажигалки.
Фото: Нина Шацкая
Вода шумно вспыхнула, синий огонь взметнутся факелом к ладони, но, на удивление, не обжег, а лишь лизнул тёплым языком и опал.
Вспомнив киплинговского Маугли, я не упустила возможности подержать «красный цветок» в руках. Догадливый читатель наверняка смекнул, что горит в артезианской скважине не вода, а сопровождающий ее подземный газ.
Фото: Нина Шацкая
Едва скрылась за окном автомобиля горящая скважина, мы въехали на оранжевое плато, мертвое, иссушенное, безжизненное… Местные жители называют его Марсианской землей, хотя потрескавшиеся, обезвоженные земли встречаются и на нашей планете. Мне доводилось видеть их и в Африке, и в Южной Америке…
Опытные путешественники знают, что приезжать в Калмыкию нужно в апреле-мае, когда степь встречает гостей коврами цветущих тюльпанов и маков.
Я опоздала. Но, зато увидела цветущий тамариск и влюбилась в него. Вернее, в разноцветные облачка нежнейших оттенков, украшающие не только приозерные заросли, но и безжизненные голые дюны.
Не понимаю, как путешествуя по миру, я никогда прежде не обращала внимания на это нежно цветущее растение, способное выдерживать 60-градусную жару и 50-градусные морозы.
Фото: Нина Шацкая
Названий у тамариска несколько, латинское «tamarisk» он получил от пиренейской реки Тамариз, ещё его зовут гребенщиком, бисерником и астраханской сиренью, но мне по душе пришлось связанное с одной из библейских легенд — «божественное дерево», но об этом чуть позже.
Корни тамариска в поисках воды, расползаются под землей на десятки метров, они как лианы цепляются за пески, скрепляя их и останавливая наступление пустыни. Во время бурь тамариск часто оказывается занесён песком по самую макушку, тогда он превращает ветки в добытчиков влаги, в новые корни, и, обладая способностью утолять жажду даже солёной водой, очень быстро возрождается к жизни.
История о том, как проза жизни становится мифом…
С древних времен обосновался тамариск на жарком Синайский полуострове. Приспособившись к лютой жаре, смирился он и с армией оккупировавших его насекомых-щитовок.
Фото: Нина Шацкая
Щитовки, любительницы полакомиться соком тамариска, завершив трапезу, выделяют сладкую субстанцию, которая под действием солнечных лучей превращается в съедобный сироп. Засахарившийся сироп рассыпается в мельчайшую белую крупу, и легко переносится ветром на дальние расстояния.
Вот эту-то сладкую метель и назвали «манной небесной» в библейской притче…
Калмыцкая поговорка о гостеприимстве:«Лучшее из еды отдай гостю, лучшее из одежды надень сам».
Дверь калмыцкой юрты всегда смотрит на юг.
Пятно света, падающее через порог, в открытую дверь круглой юрты, подобно часовой стрелке указывает время светового дня.
Только солнечному и лунному свету позволяется прилечь на порог юрты. Человек, наступивший на порог, бросает вызов, заявляет о своих дурных намерениях.
Буддийский алтарь всегда расположен напротив входа в юрту, очень низкая притолока заставляет каждого входящего кланяться алтарю в пояс.
Фото: Нина Шацкая
Нижняя точка Калмыкии находится на -30 метрах относительно уровня моря, верхняя на +220
Летом температура достигает +60 градусов, от 34 до 45 в тени, но тени в степи нет..
Фото: Нина Шацкая
Детские недомогания калмыцкие знахари так и называют — «детское». Объясняют хворобы тем, что мышцы не успевают за ростом костей, дитя капризничает, груднички выгибаются и кричат. Бывает, что «детское» лечат до 12 лет… Знахарь читает молитву и маленьким сайгачьим рожком «сайгачаст» разглаживает, вытягивает мышцы, будто отделяя их от косточек.
Моя страсть к дальним странствиям начались лет 15 назад, с трёхнедельной поездки по буддийскому Индокитаю.
Впервые увидев трепещущие на ветру гирлянды разноцветных флажков, я поинтересовалась у гида, что они означают, и, получив лаконичный ответ, что это буддийские молитвы, успокоилась.
Не понимаю, почему такая поверхностная информация меня удовлетворила, но только сейчас я узнала, что молитвенные флажки называются по-калмыцки «ки-мерн», в тибетской культуре — «лунг-та», а по-русски — «кони ветра»…
Фото: Нина Шацкая
Пестрым табуном летят «кони», гонимые ветром вокруг ступ, домов и деревьев. И чем выше они поднимаются, тем благополучнее и счастливее жизнь того, кто запустил их вскачь!
Кусочки ткани, выгоревшие на солнце, размокшие под дождем, посеченные песчаными бурями, сливаются в одну лохматую бахрому, цвет которой определить невозможно.
Но изначально, флажки окрашены только в пять цветов, каждый из которых символизирует одну из природных стихий,
Красный — огонь. Синий — небо и космос. Белый – воздух и ветер. Желтый — землю. Зеленый — воду
Уголки флажков защищают животные, олицетворяющие сакральные элементы многих религий.
Снежный Лев — Землю. Гаруда — Огонь. Тигр — Воздух. Дракон — Воду.
Но центральное место, вместе с мантрой занимает конь, символизирующий удачу, процветание, реализацию желаний и высокую жизненную силу человека…
Калмыки, с которыми мне довелось общаться в поездке, с особым трепетом говорили об «Одиноком тополе», раскидистом 20-метровом дереве, выросшем в голой степи из зернышка спрятанного в надрез монашьего посоха.
В 1846 году вернувшийся из паломничества по Тибету буддийский монах Пурдаш-багши Джунгруев воткнул посох в землю, а спустя некоторое время из него появился побег.
И все эти годы вокруг тополя несутся, гонимые ветром, разноцветные табуны коней.
