«Две-три недели еще сможем просуществовать, что будет дальше – не знаем»
Поделиться
Жители Санкт-Петербурга Антонина и Андрей Гуз с двумя маленькими детьми застряли в Доминиканской Республике. Из-за событий на Украине все рейсы в Россию отменены, а банковские карты заблокированы. О своих злоключениях они рассказали «МК».
Фото: pexels.com
— Мы прилетели в Доминикану в конце января на зимовку,— говорит специалист по красоте, косметолог и массажист Антонина Гуз. — На 16 марта у нас были взяты обратные билеты до Санкт-Петербурга. Но рейс отменили. Никаких других альтернативных вариантов нет. Деньги за перелет нам не вернули. Мы сразу везде зарегистрировались, и на Госуслугах, и на всех сайтах. Держим связь с российским и доминиканским министерствами иностранных дел. В консульстве, посольстве говорят, чтобы мы ждали, при этом, никто никакой конкретной информации не дает. Грубо говоря, предлагают решать все проблемы самим.
Семья Гуз не входит в число организованных туристов.
— Мы сами покупали авиабилеты, заказывали жилье через Букинг. Все банковские карты сейчас заблокированы. Нас предупреждали, что, начиная с 9 марта, они будут недействительны. 7 марта мы успели снять некоторую сумму наличными. Она совсем небольшая. С нами двое детей, пяти и шести лет. Руководство отеля пошло нам навстречу и предложило каждый день продлевать бронь со скидкой 50%. Пока мы держимся. Но деньги скоро кончатся. Мы не знаем, что будем делать дальше.
Антонина Гуз говорит, что в Доминикане в таком же положении сейчас находятся около 15 тысяч российских туристов.
— Только в нашем чате тех, кто застрял в Доминикане, более трехсот человек. Это те, кто активно ищет выход из положения и ждет борт, чтобы отправиться домой.
Как говорит Антонина, чтобы улететь сейчас в Россию через третьи страны с двумя-тремя пересадками, нужно выложить около 150-200 тысяч рублей на человека. Семье Гуз с двумя детьми, соответственно, понадобится 600-800 тысяч.
— Все надеются на гуманитарные вывозные рейсы. Перелет, конечно, будет не бесплатным. Но пока о них никакой информации нет. Две-три недели мы еще сможем просуществовать, а что будет дальше – не знаем, — жалуется женщина.
