Адвокат Александр Грибаков: «Общество должно знать, куда идет страна»
Поделиться
После вышедшего на страницах МК под заголовком «Армия – это мы» интервью юриста Александра Грибакова, ставшего народным «адвокатом армии», редакция попросила его дать юридическую оценку событий последнего месяца СВО.
Фото: Global Look Press
— У меня складывается впечатление, что контрнаступление, пусть и в информационном пространстве, против армии России начато и ведется данный момент одним человеком, который взял на себя роль спикера СВО, политического арбитра и главнокомандующего в одном лице. В итоге в глазах сторонников Президента и проводимой спецоперации сознательно или бессознательно размывается и образ противника – его начинают искать не на фронте, а внутри страны. Я не понимаю, как можно в столь непростое время нападать на собственную армию и ее командование. У такого рода демаршей должна быть своя внутренняя логика и даже политические мотивы, но результат пока один – общество раскалывается, границы военно-политических сражений приближаются к Кремлю.
— Эта победа, к сожалению, достигнутая ценой больших жертв, могла бы стать точкой единения всех воинских подразделений и войти в историю как пример доблести духа и славы русского оружия, но складывается впечатление, что лидер ЧВК использует «Бахмутскую операцию» в своих личных популистских целях, сводя счеты со своими оппонентами, круг которых он сам расширяет каждый день. О стратегическом значении Бахмута уже сказано немало, но мне известны экспертные оценки профессионалов — значение битвы и взятой высоты существенно уступает по масштабу потраченным там людским ресурсам и потерянной боевой технике. В итоге, в памяти ВСУ Бахмут может остаться как упорная оборонительная операция длиною в 224 дня, а в нашей Бахмут угрожает остаться как наивысшая точка конфликта между Армией страны и частной военной компанией бизнесмена, собравшего за государственные средства бойцов под свои личные знамена.
Есть даже некий символизм в том, что взятый город имеет два имени: историческое название Бахмут напоминает нам о сторожевой крепости Российской империи времен Ивана Грозного, а советское имя Артемовск старый русский город получил в честь революционера-большевика Федора Сергеева, известного под псевдонимом «Артем», и оставившему очень неоднозначный след в русской истории.
— Начнем с того, что ЧВК «Вагнер» не является подразделением российских вооруженных сил. У нас законодательно до сих пор не отрегулирован статус частных военных компаний, более того – до сих пор действует 359 УК РФ «Наемничество», правоприменение которой затруднено в силу размытости формулировок, но возможно. Кроме того, с юридической точки зрения остается открытым вопрос , в рамках каких правовых процедур осуществлялся рекрутинговый процесс в колониях в рамках проекта «из ИТК в ЧВК». Очень важно напомнить, что работа правоохранительных органов, следственных органов, суда и наконец системы исполнения наказания – единый цельный юридический механизм, каждое действие которого прописано в российском законодательстве. Рекрутирование заключенных эту систему если не обрушает, то, как минимум, выводит за рамки права в сферу «понятийных» решений. В этой же «понятийной» сфере растворились вопросы, регламентирующие финансирование ЧВК и порядок найма туда людей. Пока на законодательном уровне не отрегулированы все юридические нормы, формально ЧВК «Вагнер» — это отряды, финансируемые в основном и государством, но присягнувшие неизвестно кому. С армией их нельзя сравнивать.
На наших глазах за последние 10 лет сформировался новый образ российского военнослужащего. Мы же все помним как вместо «зеленых» человечков появились «вежливые люди». За эти годы армия вернулась к своим истокам и традициям, где русский офицер – человек чести и слова, пример верности традициям и присяге, доблести и благородства. Это не вымышленный образ: примеры духа и чести российского офицерства многократно описаны классиками русской литературы – и Толстой, и Лермонтов, прошедшие службу на Кавказе, сквозь века донесли до нас этот образ защитника Родины. Военные офицеры составляли цвет русского общества, которое развивали в самых разных областях – от науки и медицины до географических открытий и правовых норм. У наших современников и сегодня существует запрос на формирование образа русского офицера, и поверьте, слоган ЧВК «Наш бизнес — смерть, и бизнес идет хорошо» — не отвечает этому запросу гражданского общества. Скорее, противоречит.
Агрессия, которая исходит сегодня от официального вроде бы лица неофициальной организации, может быть близка части его персональной аудитории, но кроме страха и опасений, гражданскому обществу она вряд ли что несет. Энергия ЧВК – это энергия разрушения, которую в мирную жизнь переносить нельзя. У армии же принципиально иная миссия – она должна защищать мир и свою страну, а не пугать ее разящей кувалдой и репрессиями.
— У ЧВК есть свой внутренний устав, который, как я предполагаю, созвучен девизу «Наш бизнес – смерть». В принципе свой устав был и у английских пиратов, которые на определённом историческом этапе даже принесли пользу английскому королевству, что, впрочем, не повлияло на их статус – они пиратами и остались. Я не знаю, кому персонально дают присягу вступившие в ряды ЧВК, но явно не государству и не Президенту – как я уже говорил, они существуют сегодня в «серой юридической зоне». В итоге мы видим, что приказы им отдает тот человек, который их нанимает и расплачивается. Соответственно, в зависимости от его настроения, политических амбиций и фронтовых реалий, он может дать приказ покинуть поле боя или обещать «порвать на части» по возвращении в Москву. Мы видим, что такое поведение возмутило даже бывших ситуационных союзников по фронту, например Рамзан Кадыров недвусмысленно дал понять, что вести войну со своей армией в соцсетях и шантажировать оставлением позиций недопустимо.
А представьте себе, что такие правила вдруг станут возможны в армии: что-то не понравилось личному составу, и они оставляют позиции и уходят домой, предварительно записав свои обращения к командованию и выложив его в Телеграм. Такого не может быть нигде в мире, ни в одной армии! Вы можете себе представить, чтобы так повели себя бойцы «Ахмата»? Конечно, нет, у кавказских народов это бы считалось предательством. А в Армии это квалифицируется как измена и дезертирство.
Кроме того, ни одна армия мира не станет превращать боевую операцию в он-лайн сериал, подробно информируя противника о своих планах, количестве пленных и боеприпасов, перемещениях и проблемах. Равно как и ни в одном судебном процессе адвокат не будет раскрывать противнику все карты. Если хочет выиграть, конечно.
— Есть существенные риски того, что избирательная трактовка законов может вывести наше общество за рамки правового поля в какую-то понятийную степь-матушку. И это – серьезная опасность для власти, границы компетенций и легитимности которой эти эмоциональные демарши пробивают своей кувалдой. Обществу очень важно понимать, куда движется государство и армия как ее институт, есть у нас законы или нет? Каким мы хотим видеть русского офицера – это присягнувший государству человек чести и слова, или наемник, который действует в зависимости от своей бизнес-стратегии? Наконец, кому подчиняется ЧВК – армии или своим командирам в балаклавах с кувалдой в руках? От ответов на эти вопросы зависит не только ситуация на фронте, но и будущее страны. Нужно срочно восполнить правовые пробелы, определить юридические нормы, и применять законы не выборочно, а в соответствии с их буквой.
— Я уверен, что в наведении правового порядка заинтересованы все – и гражданское общество, и власти всех ветвей и уровней, и прежде всего – Верховный Главнокомандующий, который традиционно выступает арбитром в конфликтных ситуациях. Мы все понимаем, что у нас в политических элитах отчасти сохраняется имперское мышление и традиции принятия ключевых решений, ответственность за которые берет на себя лидер нации, в данном случае – Президент страны, который своими указами назначил как Министра обороны и начальника Генерального штаба, так и ввел в военно-политическую орбиту так называемых «музыкантов», лидер которых своим поведением расшатывает выстроенный им баланс сил как на уровне военного командования, так и на внутриполитическом поле.
Я много контактирую с представителями силового блока – следователями, оперативным составом правоохранительных органов и спецслужб. Я знаю, что в их кабинетах портрет Президента висит не потому, что так принято, а потому что для них он символ власти и законности. Это искреннее уважение. А сейчас они видят, как когда-то пойманные ими бывшие заключенные после возвращения с фронта убивают мирных граждан в разных регионах страны. Например, в Краснодарском крае, где банда под предводительством бывшего «вагнеровца» ограбила и убила двух аниматоров. Также они видят, как сторонник ЧВК вешает на машину плакат с цитатой своего кумира, содержащей грубейший выпад в адрес министра обороны, а после возбуждения административного производства в отношении этого мужчины лидер ЧВК обещает его защитить и даже отблагодарить. Это ли не призыв игнорировать закон? Причем призывает сам «первоисточник», которого почему-то даже не пытаются «поставить на место». Как к этому должен отнестись следователь СК или ФСБ, призванный защищать закон и граждан своей страны? Конечно, они ждут реакции Президента, на взрастающую новую и очень опасную понятийную культуру.
— Я не политолог, чтобы рассуждать о каких-то политических интригах. Но я точно могу сказать, что существование в информационном пространстве человека, который ведет себя агрессивно и неуважительно по отношению к власти и обществу, ни к чему хорошему привести не может ни для государства, ни для общества. А как человек, любящий шахматы, могу добавить: пешка становится ферзем только поступательно пройдя все 8 горизонталей доски, а не перепрыгнув 7 клеток, каждая из которых — новый опыт, знания, навыки, компетенции и тяжелый труд. Хотя были и исключения. Вспомните о роли в истории Григория Распутина – яркой, сильной и чрезвычайно одиозной разрушительной личности. Какой ущерб он нанес царской семье, режиму, стране и чем все это закончилось?
— Он и не прокурор, и не адвокат. Его публичные реакции, конечно, направлены на защиту своих интересов, это совершенно точно. Я считаю, что это защитная реакция. Возможно, он пытается опередить некие еще не известные нам события. Но какой у него основной мотив, мы не знаем. Что он задумал и зачем «рисует» образ врага внутри страны? Может быть, он ищет союзников, пытаясь собрать под знамена ЧВК свой электорат.
— В том-то и дело, что у представителей гражданского общества возникает сейчас непонимание и недоумение. Как выстраивать диалог с армией – мы понимаем. Потому что, как я уже сказал в своем предыдущем интервью, армия – это плоть от плоти мы сами, это – мы все. Я хотел бы это повторить. Как и о чем разговаривать с ЧВК – пока вопрос без ответа. Они несут свою систему «ценностей» – понятийных правил – в мирную гражданскую жизнь, где на таком языке им разговаривать не с кем. И не о чем. Меня перед этим интервью мои коллеги, юристы, спрашивали – а тебе не страшно говорить сейчас об этих людях, не боишься удара кувалдой по голове? Я им ответил так: а вы понимаете, насколько абсурдна ситуация, когда мы – граждане России – начинаем бояться получить удар кувалдой по голове от своих же сограждан, которым может что-то не понравиться в наших словах и мыслях? Я не хочу ничего бояться.
— Несомненно, образ человека с кувалдой, олицетворяющего грубую силу, стал тиражироваться. Его пытаются копировать даже экс-политики — Дмитрий Рогозин, едва залечив полученные им ранения мягких тканей, ходит теперь с головы до ног в камуфляже НАТО и с автоматом на животе. Потерпев сокрушительные неудачи на своих политических и административных фронтах работы, завалив поручения Президента в сфере развития космической отрасли, покинувший свое мягкое уютное кресло, он теперь пробует себя в новой роли «ястреба», которая позволила бы ему вернуться в политику, и записывает свои стэнд-ап шоу где-то в укромном месте, представляя, что он «русский Че Гевара».
— Любые боевые действия всегда заканчиваются мирными переговорами. Мир наступит и в этот раз. Основой мирной жизни, к которой мы обязательно вернемся, будет общественный договор, в котором правила коммуникации между властью и гражданами должны быть основаны на нормах морали и права, а не на понятиях военного времени. Каким образом в эту мирную жизнь будет встраиваться ЧВК «Вагнер» с лозунгом «Наш бизнес – смерть», я пока не понимаю. Если ЧВК будут легализованы и перейдут под контроль армии, это один сценарий, а вот если превратятся в «летучие отряды батьки Махно» – совсем другой. Но решать это надо сейчас.
