Правозащитник умер в возрасте 58 лет
Поделиться
Наши с Андреем судьбы переплелись в 2012 году, когда проходила очередная ротация президентского Совета по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ). Поскольку тринадцать членов прежнего состава СПЧ заявили о своем выходе — на то у каждого были свои причины, — постольку нам следовало предложить им на замену 13 достойных кандидатур. У нас, разумеется, уже был готов свой список: в правозащитном сообществе все друг друга знают непосредственно или, в крайнем случае, через одно дружеское общение. Но в Кремле было другое представление о процедуре ротации СПЧ — нужен открытый конкурс с электронным голосованием в Интернете. Мы согласились, но, чтобы не получить в итоге пополнение в лице 13 популярных артистов, спортсменов и телеведущих, поставили условие: каждое вакантное место будет спрофилировано под определенную правозащитную тематику, и практический опыт кандидата должен этому профилю соответствовать.
Фото: Ева Меркачева
Одним из таких профилей стал общественный контроль за соблюдением прав человека в местах принудительного содержания или, проще говоря, в СИЗО, колониях, тюрьмах, отделах полиции и т.д. Раньше этой темой в Совете занималась наша общая любимица, Людмила Михайловна Алексеева, «бабушка российского правозащитного движения». Но в тот момент она, увы, вышла из СПЧ в знак протеста против попыток пропихнуть в него одного регионального госслужащего. Спустя два с половиной года она вернулась в Совет на полагающееся ей место высшего авторитета, но к тому моменту тюремной темой уже вплотную занимался Андрей Бабушкин в качестве главы постоянной комиссии СПЧ по содействию общественным наблюдательным комиссиям (ОНК). «Вот и хорошо, — сказала Людмила Михайловна. — Не те мои годы, чтобы по тюрьмам ходить. Андрюша справится». Так Бабушкин пришел на смену нашей любимой «бабушке».
Должен признаться, что по результатам электронного голосования первое место в «тюремной» номинации занял вовсе не Андрей: ему досталось только второе место. И если бы не решение Путина включить в состав Совета всех, кто вошел в первые тройки по каждой номинации, не видать бы нам Бабушкина в том составе СПЧ. И это — не в обиду другим членам Совета — была бы огромная потеря. По своей активности, продуктивности, вовлеченности в работу он сразу вырвался в лидеры, кстати, в отличие от того, кто занял на выборах в его номинации первое место: его мы видели почти исключительно на встречах с президентом.
О правозащитнике Бабушкине можно говорить бесконечно, как бесконечна казалась его работоспособность. По ночам он принимал в созданном им Комитете за гражданские права посетителей, спешивших к нему из самых разных мест со своими бедами: «сына ни за что посадили», «пособие по потере кормильца отказываются выплачивать», «полиция отказывается возбуждать дело об убийстве» и т.д. И каждого он старался не только подбодрить, утешить, но и помочь ему соответствующим письмом на бланке Комитета и с подписью «член Совета при Президенте Российской Федерации» в адрес того или иного должностного лица. И надо сказать, что на нашу бюрократическую машину такие письма действуют. Правда, реакция бывает разной. Но если бы этих бабушкинских ходатайств не было, то и реакции бы не было. Никакой.
А в дневное время, едва отоспавшись после ночного приема населения, Андрей устремлялся в те самые бюрократические заросли, где решались судьбы людей: выступал на судебных процессах в качестве общественного защитника, участвовал в рабочих совещаниях, обивал пороги начальственных кабинетов. И всегда находил время для того, чтобы как бы мимоходом посетить близлежащий отдел полиции, проверить журнал доставленных, проверить условия содержания задержанных, узнать, кормили ли их, предоставили ли постельные принадлежности, дали ли позвонить родным.
Однажды, выходя из Кремля вместе с группой членов Совета после ежегодной встречи с главой государства, я предложил: «Давайте зайдем ко мне в кабинет и за чашкой чая обсудим итоги». Все согласились, а Андрей спросил: «А не хотите по дороге зайти проверить отдел полиции «Китай-город»? Это же совсем рядом! Нет? Ну тогда я к вам присоединюсь чуть позже».
В этом был весь Бабушкин. Наши судьбы переплелись в 2012 году и теперь — в 2022-м — расплелись. Но осталась память, осталась незавершенной правозащитная миссия, остался его девиз: «Или диалог, или некролог».
