Александр Меламид
Один из основателей соц-арта о том, как эмигрировать в страну искусства
Соц-арт, уникальное направление современного искусства, отмечает в этом году 50-летие. Музей Зиммерли в Нью-Брансуике (Нью-Джерси) пригласил одного из основоположников этого направления Александра Меламида прочитать онлайн-лекцию и рассказать о генезисе и главных вехах истории соц-арта и его наследии.
Выступление Александра Меламида предварила искусствовед Юлия Туловская, куратор коллекции нонконформизма музея Зиммерли.
«Александра Меламида и его многолетнего творческого партнера Виталия Комара называют иконой советского нонконформизма, — сказала Юлия Туловская. — С 70-х годов оба художника живут в США. Вместе с Комаром Меламид стал неотъемлемой частью арт-сцены Нью-Йорка. Тандем Комар-Меламид вошел в историю изобразительного искусства как создатели соц-арта, который обыгрывает каноны соцреализма с помощью иронии и сатиры».
От Ван Гога до Рериха
«Как эмигрировать в страну искусства?» — отвечая на этот вопрос, художник вооружился «камнем правды» и бутылкой алкоголя, словно напоминая зрителям, что они имеют дело с именитым мистификатором, который обожает троллить публику еще с тех времен, когда этого слова не существовало.
«Интоксикация неизменно сопровождает современное искусство, — заметил Меламид .- С той лишь разницей, что французские модернисты потягивали абсент, а поколение послевоенных абстрактных экспрессионистов отдавало предпочтение бурбону. Один из американских арт-критиков назвал работы абстракционистов алкогольными обоями. Когда мы уезжали из Москвы в 70-е, она была бедной и унылой. Нью-Йорк, куда мы приехали, был бедным, но никак не унылым. Там было полно граффити, которые, собственно, и спасли Нью-Йорк от погружения в небытие. Один CBGB (модный в те годы ночной клуб) чего стоил. Я заметил, что каждое здание в Нью-Йорке имело знак «бомбоубежище». Художники-абстракционисты панически боялись ядерной войны, которую считали неотвратимой. Потом угроза несколько ослабела, но животный страх остался. Страх, который и по сей день служит топливом американской жизни. Чтобы лучше понять то время, время 80-х, читайте книги Гэри Индианы (арт-критик Village Voice). Кстати, сегодня страх вновь доминирует над другими чувствами американцев».
Александр Меламид. Анонс лекции
Собственно, назвать выступление Александра Меламида лекцией в академическом смысле этого слова вряд ли уместно. Это, скорее, импульсивные размышления о жизни и искусстве очень эрудированного творца с оригинальным мышлением, интересы которого простираются от истории религии и культурологии до социологии, этнографии и, собственно, истории искусства. В одну прихотливую словесную вязь он вплетает такие разнородные явления и персоналии, как мормонская доктрина проповедника Джозефа Смита и спиритуализм Елены Блаватской и Николая Рериха, как художественные миры Поля Сезанна, Винсента Ван Гога и Сальвадора Дали, как Бульдозерная выставка 1974 года, в которой Меламид принимал активное участие, как эзопов язык, позволяющий обходить цензуру, и как культ бессознательного, ставший движущей силой современного искусства.
Сессию вопросов и ответов модерировала профессор университета Ратгерс и куратор Зиммерли Джейн Шарп.
Отвечая на вопрос о миссии современного искусства, Меламид высказался резко негативно. «Вы помните историю монаха Симеона Столпника, который простоял на столпе 37 лет в посте и молитве? – сказал он. – Художникам нужно следовать его примеру. Ничего не делайте! Да, именно к этому я всех призываю. Ничего не надо создавать! Сегодня миллионы людей делают искусство, и 99 процентов ими созданного идет в мусор. Мы наблюдаем ужасное загрязнение окружающей среды».
Дух времени
«Это все ужасно, катастрофично, полный беспредел!» — так эмоционально охарактеризовал агрессию России против Украины Александр Меламид. После онлайн-лекции он по телефону ответил на вопросы корреспондента Русской службы «Голоса Америки».
«В этой череде событий есть трагическая закономерность, — продолжал он. — Мы живем в определенной ментальной атмосфере. Эта атмосфера соткана из множества индивидуальных воль, которые все вместе и создают дух времени. Путин, создавший своими руками трагедию по меньшей мере для двух соседних государств, является деструктивной силой, ломающей цивилизационные каноны. Такой подход имеет своим происхождением сверхчеловека Ницше. На авансцену истории выходят безумцы, которые все и всех посылают на хрен, — Гитлер, Сталин, Трамп, Путин. Что же касается судеб современного искусства, то не надо забывать, что Гитлер определил его как «дегенеративное искусство» и показывал на специальных выставках. Не надо забывать, что Сталин лично звонил писателям, играя с ними в опасные для них игры.
О. С.: Что говорит вам эта дата – 50-летие соц-арта?
А.М.: Она говорит о моей старости (смеется). Стараюсь меньше думать о прошлом. Что было, то было.
О. С.: Советский социализм, его искусство и культура, исчезли, как Атлантида. А соц-арт по-прежнему жив и востребован. Вам не видится здесь парадокса?
А.М.: Конечно, парадокс есть. Я начал кое-что понимать, когда эмигрировал, а эмигрировал я очень давно, в Америку мы приехали в 1978 году. Коммунизм был гигантским феноменом не только в Советском Союзе, но и в интеллектуальной жизни Европы и третьего мира. Не было практически ни одного видного деятеля культуры первой половины 20-го века, не связанного с марксизмом, троцкизмом и социализмом. Но постепенно левые радикалы превращались из социалистов в национал-социалистов и фашистов. И сегодня мы видим рост этой идеологии во многих странах, включая Америку.
О.С.: Ощущаете ли вы себя сегодня художником, востребованным в России?
А.М.: Не думал об этом. Если вы заметили, я во всей лекции ни разу не упомянул Россию. Я живу в Америке более 40 лет, и меня мало волнует, что происходит в России. Почему сегодня в России толерантно относятся к тому, что мы делали в советское и постсоветское время? Потому что это культура постмодернизма, а она мертва, не представляет никакой опасности для власти. Как говорил один мой приятель, последний «изм» 20-го века – карьеризм. Качество искусства уже никого не волнует. Это игра, где циркулируют большие деньги. Гигантская система, полностью бюрократизированная.
Рефлексия как инструмент
Выступление Александра Меламида прокомментировала для «Голоса Америки» Юлия Туловская, куратор коллекции нонконформизма музея Зиммерли:
«Соц-арт стал одним из важнейших направлений нонконформизма в Советском Союзе, вызвавших глобальный интерес. Стратегии концептуализма, прилагавшиеся художниками соц-арта к советскому контексту, очень естественно вливались в западный дискурс. Эти стратегии артикулировали изнутри важные составляющие советской жизни, показывая всю ее подноготную. Соц-арт, которому присущи ирония, стеб и рефлексия, стремился с помощью этих инструментов максимально глубоко проявить истинную сущность коммунистической идеологии и соцреализма.
Одни из самых известных ранних работ Комара и Меламида – официальные лозунги, подписанные этими художниками. Они взяли сакральные объекты идеологии и десакрализировали их, как бы провозгласив свое авторство. С одной стороны, это акт эстетизированного вандализма, с другой, — провокативная попытка «приручения» советской действительности.
Комар и Меламид. «Мы покупаем и продаем души». Фрагмент.
Соц-арт пережил эпоху социализма и не утратил при этом художественной значимости. И сегодня он остается увлекательным культурным текстом, повествующим об ушедшем времени. Работы Комара и Меламида, Сокова, Косолапова и других мастеров соц-арта часто построены как идиомы
Соц-арт, уникальное направление современного искусства, отмечает в этом году 50-летие. Музей Зиммерли в Нью-Брансуике (Нью-Джерси) пригласил одного из основоположников этого направления Александра Меламида прочитать онлайн-лекцию и рассказать о генезисе и главных вехах истории соц-арта и его наследии.
Комар и Меламид. «Происхождение социалистического реализма». Фрагмент.
Выступление Александра Меламида предварила искусствовед Юлия Туловская, куратор коллекции нонконформизма музея Зиммерли.
«Александра Меламида и его многолетнего творческого партнера Виталия Комара называют иконой советского нонконформизма, — сказала Юлия Туловская. — С 70-х годов оба художника живут в США. Вместе с Комаром Меламид стал неотъемлемой частью арт-сцены Нью-Йорка. Тандем Комар-Меламид вошел в историю изобразительного искусства как создатели соц-арта, который обыгрывает каноны соцреализма с помощью иронии и сатиры».
От Ван Гога до Рериха
«Как эмигрировать в страну искусства?» — отвечая на этот вопрос, художник вооружился «камнем правды» и бутылкой алкоголя, словно напоминая зрителям, что они имеют дело с именитым мистификатором, который обожает троллить публику еще с тех времен, когда этого слова не существовало.
«Интоксикация неизменно сопровождает современное искусство, — заметил Меламид .- С той лишь разницей, что французские модернисты потягивали абсент, а поколение послевоенных абстрактных экспрессионистов отдавало предпочтение бурбону. Один из американских арт-критиков назвал работы абстракционистов алкогольными обоями. Когда мы уезжали из Москвы в 70-е, она была бедной и унылой. Нью-Йорк, куда мы приехали, был бедным, но никак не унылым. Там было полно граффити, которые, собственно, и спасли Нью-Йорк от погружения в небытие. Один CBGB (модный в те годы ночной клуб) чего стоил. Я заметил, что каждое здание в Нью-Йорке имело знак «бомбоубежище». Художники-абстракционисты панически боялись ядерной войны, которую считали неотвратимой. Потом угроза несколько ослабела, но животный страх остался. Страх, который и по сей день служит топливом американской жизни. Чтобы лучше понять то время, время 80-х, читайте книги Гэри Индианы (арт-критик Village Voice). Кстати, сегодня страх вновь доминирует над другими чувствами американцев».
Собственно, назвать выступление Александра Меламида лекцией в академическом смысле этого слова вряд ли уместно. Это, скорее, импульсивные размышления о жизни и искусстве очень эрудированного творца с оригинальным мышлением, интересы которого простираются от истории религии и культурологии до социологии, этнографии и, собственно, истории искусства. В одну прихотливую словесную вязь он вплетает такие разнородные явления и персоналии, как мормонская доктрина проповедника Джозефа Смита и спиритуализм Елены Блаватской и Николая Рериха, как художественные миры Поля Сезанна, Винсента Ван Гога и Сальвадора Дали, как Бульдозерная выставка 1974 года, в которой Меламид принимал активное участие, как эзопов язык, позволяющий обходить цензуру, и как культ бессознательного, ставший движущей силой современного искусства.
Сессию вопросов и ответов модерировала профессор университета Ратгерс и куратор Зиммерли Джейн Шарп.
Отвечая на вопрос о миссии современного искусства, Меламид высказался резко негативно. «Вы помните историю монаха Симеона Столпника, который простоял на столпе 37 лет в посте и молитве? – сказал он. – Художникам нужно следовать его примеру. Ничего не делайте! Да, именно к этому я всех призываю. Ничего не надо создавать! Сегодня миллионы людей делают искусство, и 99 процентов ими созданного идет в мусор. Мы наблюдаем ужасное загрязнение окружающей среды».
Дух времени
«Это все ужасно, катастрофично, полный беспредел!» — так эмоционально охарактеризовал агрессию России против Украины Александр Меламид. После онлайн-лекции он по телефону ответил на вопросы корреспондента Русской службы «Голоса Америки».
«В этой череде событий есть трагическая закономерность, — продолжал он. — Мы живем в определенной ментальной атмосфере. Эта атмосфера соткана из множества индивидуальных воль, которые все вместе и создают дух времени. Путин, создавший своими руками трагедию по меньшей мере для двух соседних государств, является деструктивной силой, ломающей цивилизационные каноны. Такой подход имеет своим происхождением сверхчеловека Ницше. На авансцену истории выходят безумцы, которые все и всех посылают на хрен, — Гитлер, Сталин, Трамп, Путин. Что же касается судеб современного искусства, то не надо забывать, что Гитлер определил его как «дегенеративное искусство» и показывал на специальных выставках. Не надо забывать, что Сталин лично звонил писателям, играя с ними в опасные для них игры.
О. С.: Что говорит вам эта дата – 50-летие соц-арта?
А.М.: Она говорит о моей старости (смеется). Стараюсь меньше думать о прошлом. Что было, то было.
О. С.: Советский социализм, его искусство и культура, исчезли, как Атлантида. А соц-арт по-прежнему жив и востребован. Вам не видится здесь парадокса?
А.М.: Конечно, парадокс есть. Я начал кое-что понимать, когда эмигрировал, а эмигрировал я очень давно, в Америку мы приехали в 1978 году. Коммунизм был гигантским феноменом не только в Советском Союзе, но и в интеллектуальной жизни Европы и третьего мира. Не было практически ни одного видного деятеля культуры первой половины 20-го века, не связанного с марксизмом, троцкизмом и социализмом. Но постепенно левые радикалы превращались из социалистов в национал-социалистов и фашистов. И сегодня мы видим рост этой идеологии во многих странах, включая Америку.
О.С.: Ощущаете ли вы себя сегодня художником, востребованным в России?
А.М.: Не думал об этом. Если вы заметили, я во всей лекции ни разу не упомянул Россию. Я живу в Америке более 40 лет, и меня мало волнует, что происходит в России. Почему сегодня в России толерантно относятся к тому, что мы делали в советское и постсоветское время? Потому что это культура постмодернизма, а она мертва, не представляет никакой опасности для власти. Как говорил один мой приятель, последний «изм» 20-го века – карьеризм. Качество искусства уже никого не волнует. Это игра, где циркулируют большие деньги. Гигантская система, полностью бюрократизированная.
Рефлексия как инструмент
Выступление Александра Меламида прокомментировала для «Голоса Америки» Юлия Туловская, куратор коллекции нонконформизма музея Зиммерли:
«Соц-арт стал одним из важнейших направлений нонконформизма в Советском Союзе, вызвавших глобальный интерес. Стратегии концептуализма, прилагавшиеся художниками соц-арта к советскому контексту, очень естественно вливались в западный дискурс. Эти стратегии артикулировали изнутри важные составляющие советской жизни, показывая всю ее подноготную. Соц-арт, которому присущи ирония, стеб и рефлексия, стремился с помощью этих инструментов максимально глубоко проявить истинную сущность коммунистической идеологии и соцреализма.
Одни из самых известных ранних работ Комара и Меламида – официальные лозунги, подписанные этими художниками. Они взяли сакральные объекты идеологии и десакрализировали их, как бы провозгласив свое авторство. С одной стороны, это акт эстетизированного вандализма, с другой, — провокативная попытка «приручения» советской действительности.
Соц-арт пережил эпоху социализма и не утратил при этом художественной значимости. И сегодня он остается увлекательным культурным текстом, повествующим об ушедшем времени. Работы Комара и Меламида, Сокова, Косолапова и других мастеров соц-арта часто построены как идиомы массовой культуры и официальной идеологии, пропущенные через человеческие эмоции.
Коллекция Нортона Доджа, хранящаяся в Зиммерли, поистине энциклопедическая. Особенно ценно то, что в ней представлены практически все художники соц-арта, работавшие на протяжении четырех десятилетий. Достаточно упомянуть, что у нас хранятся примерно 160 работ Комара и Меламида. А когда готовилась выставка Сокова в Москве, то его работы 70-х годов ее организаторы попросили у нас. Я рада сообщить, что мы готовим масштабную выставку Комара и Меламида, которую планируем провести в будущем году».
